"Пахан" из подмосковной прокуратуры не готов к тюрьме и сдаст всех!

"Вряд ли Игнатенко доедет до России. Его не то что "КамАЗ" переедет, на него ракета упадет. Его приезд сюда не допустят"

Александр Игнатенко (справа)

Новогодние каникулы завершились не самым радужным образом для Александра Игнатенко. Беглого экс-прокурора арестовали на горнолыжной трассе популярного польского курорта Закопане. Местные папарацци успели запечатлеть Игнатенко в белоснежном пуховике за решеткой. Почему экс-прокурор не боялся преследований, как его арест может повлиять на исход громкого дела и случайна ли гибель генерала Генпрокуратуры Геннадия Нисифорова — в материале «МК». 

Спустя неделю в реанимации столичной клиники скончался коллега Игнатенко, начальник инспекторского Управления ГП РФ, 59-летний генерал-лейтенант Геннадий Нисифоров. Именно он проверял прокуроров из Подмосковья, подозреваемых СКР в крышевании нелегальных казино. До последнего времени Геннадий Нисифоров занимал должность замначальника Главного организационно-инспекторского управления. 

9 января генерал-лейтенант погиб под колесами «КамАЗа». 

Глава Серпуховского района Александр Шестун был лично знаком с Нисифоровым. Сегодня Шестун уверен — смерть генерала не случайна. 

— Мое знакомство с Геннадием Нисифоровым состоялось в 2010 году, после того как я разместил в Интернете видеообращение к президенту, где разоблачил деятельность подмосковных прокуроров — речь шла об Игнатенко, Урумове, Базыляне и бизнесмене Назарове. Тогда прокуратура назначила проверку по результатам моего послания. Занимались моим делом два человека из инспекторского Управления ГП РФ. Одним из них был ныне покойный Нисифоров. 

— Вы помните вашу первую встречу? 

— Встреча состоялась на Петровке. Приняли меня там радушно, предложили показать все документы, которые у меня были. На тот момент в моем архиве скопилось более 100 часов аудиозаписи, видео, кипы документов, разоблачающих не только сотрудников прокуратуры Мособласти, но и работников Генпрокуратуры. Я отдал Нисифорову практически все бумаги. Мы встречались часто. Замечу, генерал всегда был любезен со мной, поил меня элитным чаем, угощал дорогими конфетами. Все наши беседы — их было не менее десяти — проходили в дружественной обстановке. Но изучив кучу бумаг и распечаток, Нисифоров утверждал: «Ничего страшного в действиях прокуроров не вижу, доводы об их коррумпированности не подтверждаются, все, что вы говорите, не является доказательством». Пожалуй, больше всего его тогда заинтересовал эпизод с вымогательством денег у меня. Помните, когда бизнесмен Иван Назаров требовал у меня 2 млн. долларов, косвенно ссылаясь на Игнатенко и своего приятеля — бывшего начальника управления прокуратуры Подмосковья Дмитрия Урумова? Я предоставил Нисифорову 2-часовую аудиозапись моего разговора с Иваном. Но она тоже не убедила генерала. Я хорошо помню слова Нисифорова: «На пленке нет доказательств, что именно Урумов и Игнатенко требуют с вас денег». 

— Но насколько я понимаю, Нисифоров был прав? 

— Формально да. Ваня в разговоре не произнес ни одной фамилии. Но из контекста беседы было все ясно. Тем более позже я принес ему запись моей беседы с Игнатенко, из которой было понятно, что Назаров и зампрокурора области — в одной команде. 

— То, что встречу с Игнатенко вам организовал именно Назаров, понятно из вашего общения с беглым экс-прокурором? 

— На мой взгляд, да. Нисифорову этого показалось недостаточно. Также он не нашел прямых доказательств связи между Назаровым и Урумовым. Хотя на аудиопленке Назаров поздравлял Урумова с назначением на пост начальника 15-го управления. Но опять-таки с формальной точки зрения Нисифоров резонно заметил: с чего ты взял, что Иван поздравлял именно Урумова, а не какого-то другого Диму? 

— Какие еще факты вы представили? 

— Уже тогда я рассказывал о том, что Игнатенко летает на частных самолетах на дорогие курорты, устраивает роскошные юбилеи, где выступление одних артистов обходится порядка 100 тысяч долларов. На что Нисифоров попросил: «Принесите расходник». Также я говорил про действующие казино на территории области, показывал нашу областную газету, где мы печатали адреса нелегальных игорных клубов, называл имена людей, которые крышевали эти заведения. Прокурорская проверка длилась около 5 месяцев. За это время я нашел новые факты доказательства вины Игнатенко и Ко и просил не сажать этих людей, а лишь решить кадровый вопрос — уволить. Но меня как будто не слышали. 

— Вы помните ваш последний разговор с Нисифоровым? 

— Окончательно я убедился в том, что бьюсь в закрытую дверь, когда Нисифоров мне сказал: «Мы Назарова допросили. Ваня признает частично связь с прокурорскими». И я сказал Нисифорову: «Вы уже взрослый человек, много прошли, неужели вам не будет мучительно больно за свои поступки, которые вы сейчас совершаете? Ведь всем очевидно, что Игнатенко создал ОПГ, что его подчиненные вымогают деньги. Моих документов хватит на 100 приговоров, а вы говорите — нет доказательств! Я вижу, вы честный человек, но зачем вы совершаете ошибку?». На том мы и распрощались. А Следственный комитет отказал мне в возбуждении уголовного дела. 

Что касается личности Нисифорова — он произвел на меня благоприятное впечатление, показался человеком рассудительным, доброжелательным. И его внезапная кончина — цепь обстоятельств. Конечно, его не хотели убивать. Но я представляю, что чувствовал Нисифоров, когда узнал о задержании Игнатенко. Конечно, он нервничал, переживал. Ведь именно его подпись стоит в материалах той проверки, где написано: «Нарушений не выявлено». И по результатам его проверки было отказано в возбуждении уголовного дела. А Нисифоров, по сути, человек совестливый. Видимо, в какой-то момент у него сдали нервы. 

— Как вы думаете, каким образом задержание Игнатенко скажется на исходе громкого дела? 

— Недавно жена одного высокопоставленного чиновника как бы невзначай бросила: «Вряд ли Игнатенко доедет до России. Его не то что «КамАЗ» переедет, на него ракета упадет. Его приезд сюда не допустят». И знаете почему? Потому что на суде Игнатенко сдаст всех, кто с ним общался. Не пощадит никого. Насколько я знаю, на днях в Москву прилетал польский прокурор. Думаю, он решал здесь вопрос не только по поводу разбившегося самолета. Наверняка он беседовал с сотрудниками Генпрокуратуры по поводу экстрадиции Игнатенко. 

— Но что еще может сказать Игнатенко? Фигуранты этого дела уже и так многое поведали следствию? 

— Сегодня практически все обвинения строятся на показаниях Дмитрия Урумова, но, поверьте, Игнатенко знает гораздо больше. С его появлением списки обвиняемых пополнятся, всплывут новые имена. Ведь именно он напрямую общался с высокопоставленными чиновниками, имел прямой доступ ко всем. Ведь это он организовал ОПГ. Не случайно его называли «папа», «пахан». 

— Есть вероятность, что он станет все отрицать? 

— Игнатенко не вор в законе, он не готов к тюрьме, не готов к испытаниям, поэтому начнет сдавать всех. Его показания произведут эффект взорвавшейся бомбы. По сути, он «мажор», ничем не отличается от того же Урумова и Назарова. Однажды я сказал Урумову, Назарову и Базыляну: «Вы не видели жизни, не нюхали пороха, не прошли 90-е. Вы взвалили на себя непосильную ношу...». Они рассмеялись: «Мы — банда, друг за друга умрем». А когда их арестовали, Урумов в первый день начал сдавать всех своих друзей, за которых когда-то стоял горой. К тому же Урумов в своих признательных показаниях передал слова Игнатенко, который тот сказал незадолго до своего побега: «Я всех сдам, если меня задержат». И речь шла не только о прокурорских. Потому Игнатенко и отправился отмечать Новый год с женой в Польшу. Он чувствовал себя спокойно, ничего не боялся, верил в свою неприкосновенность и безнаказанность. [...]